"Нечеловеческая верность". Рассказ

НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВЕРНОСТЬ

  Как обычно, вечером,  придя с работы, я открыла входную дверь, и ко мне под ноги с радостным лаем кинулся пес по имени Друг. Точнее это был щенок немецкой овчарки, еще совсем маленький, а потому глупый и жизнерадостный. А вслед  за ним   катилось что-то серое и круглое. Я страшно боюсь мышей, а этот комочек уж очень смахивал на  мышь. При этом мчался прямо на меня. Захотелось запрыгнуть на шкаф. Я сделала резкое движение, и комочек зашипел.

— Господи, да ведь это же котенок, — рассмеялась я и взяла его в руки. Малыш, не мигая, уставился на меня своими огромными оранжевыми глазами и замурлыкал. Он помещался на ладони. Это трехнедельное очень забавное дымчатое существо в огромной  перевязанной лентой коробке нам принесли в день рождения дочери.
— Вот проблема! — засуетились дети. — Мы не знаем, как его назвать.
Котенок тем временем взобрался ко мне на плечо, запутался в волосах и отчаянно начал грызть ухо.
— Что же тут думать, — рассмеялась я, — вы что, не видите, это ведь Тайсон.
Котенок породы перс не умел самостоятельно есть, и первое время кормить его приходилось из соски. Специально для него купили детское питание. Малыш стал набирать вес, и вскоре это существо безбожно хулиганило: носилось по комнате, натыкаясь головой на мебель и все имеющиеся углы квартиры; взбиралось по ковру на книжный шкаф и совсем распоясавшись, прыгало на занавески и раскачивалось на них как на качелях.

Детеныша начали воспитывать. Главным в воспитательном процессе был, конечно же, Друг. Он неустанно следил за каждым шагом Тайсона. Таскал его за шиворот, когда тот безобразничал.
Друг и Тайсон жили не как кот с собакой — это были два любящих  существа. Они спали, тесно прижавшись друг к другу и ели из одной миски. Сколько мы не боролась с Тайсоном, объясняя, что его миска находится в несколько ином месте, он хитрил и делал вид, что не понимает ни слова... А Друг смиренно ждал, пока кот из его миски доставал самые лакомые кусочки.

Друг на правах старшего  командовал. Не давал Тайсону прыгать в ванную, когда она была наполнена водой. Но в отличие от иных котов, как ни парадоксально, Тайсон  обожал воду. Если в кране прохудилась прокладка и из него капала вода, для Тайсона это был праздник. Он часами мог сидеть у мойки. Ловить лапой капли. А однажды чуть не утонул, сиганув в ведро, доверху наполненное родниковой водой. Его счастье, что рядом оказался верный  Друг. Вытащил его, долго лаял — ругался, — а потом старательно облизывал разбойника, пока тот дрожал, как осиновый лист.

Мы наконец поняли, что кот у нас необыкновенный. Потому периодически наполняли таз небольшим количеством воды, куда он немедленно влезал и часами своей пушистой породистой лапой гонял воду, разбрызгивая ее во все стороны. Становился мокрым и оттого выглядел совершенно худым и смешным, при этом имел вид самого счастливого кота в мире. Мы всей семьей хохотали, делали Тайсону комплименты. Только Друг не разделял нашего веселья, он обеспокоенно метался, жалобно визжал, волнуясь о здоровье и благополучии своего собрата, и все норовил  вытащить его из таза. Тайсон в ответ шипел и сопротивлялся. Это было потрясающее зрелище — настоящий цирк.

Иногда я, оглядываясь по сторонам, интересовалась, куда, мол, запропастился этот несносный кот Тайсон:
— Друг, ищи!
Друг реагировал мгновенно – обшарив все пять комнат, он  в зубах приносил мне кота. Тайсон, пока был маленьким, вел себя при этом, спокойно, а повзрослев, стал отчаянно сопротивляться:  орал страшным, словно сирена голосом, и Друг, потупившись, оставлял его в покое.

Периодически Друга подвергали дрессировке, Тайсон в это время взбирался на спинку кресла, внимательно наблюдал за происходящим.  Если ему что-то не нравилось, громко шипел и возмущался: вставал на защиту собрата. Каково же было наше удивление, когда однажды кот стал выполнять наряду с собакой  звучавшие команды.  Он вставал на задние лапы, а на команду «голос»  орал благим матом. Более того, когда за входной дверью слышалось движение соседей, кот Тайсон поворачивал голову в сторону двери и рычал, точно так,  как это делал Друг.
Если Друг хотел есть, он брал свою миску в зубы, бесцеремонно входил в мою комнату, ставил ее передо мной на пол и требовательно лаял. Я, увлекшись работой, швыряла в него чем-нибудь:  «Подожди, сейчас покормлю», а он ловил это  «что-нибудь» на лету, приносил мне его обратно и клал голову на мои колени. Тогда я все бросала и шла кормить свою любимую собаку. Голодный Тайсон вел себя достаточно спокойно. Он, не унижался, а сидел и таращился на меня своими умными немигающими  глазами.

Друг, в отличие от Тайсона, очень любил  музыку. Часами пропадал у телевизора, с удовольствием смотрел концерты. Или замирал у музыкального центра, шевелил ушами – слушал. Предпочтение отдавал Мадонне. Где бы Друг не находился, если он слышал голос любимой певицы, то сразу начинал петь.  Делал это так старательно, с такими переливами в голосе, что все вокруг  понимали:  это не вой — это песня. А Тайсон, напротив, любил тишину. Услышав завывания Друга, кидался в бой. Требовал немедленно закрыть рот. Он подпрыгивал, стараясь ударить своего верного друга по его смышленой мордашке. Очень злился, если ему это не удавалось, а Друг, подняв голову вверх, пел, игнорируя все его намерения, поворачиваясь к нему спиной. Когда песня заканчивалась, Друг облизывал Тайсоновскую пушистую морду,  успокаивал его.

Друг был верным и благородным, он за все время проживания со своенравным  котом  ни разу не посмел  причинить ему боль. Тайсон тоже был благородным и породистым, но это не мешало ему драться, качать права и выдвигать свои кошачьи требования.

…Когда мчавшаяся иномарка  насмерть сбила Друга прямо возле нашего дома, Тайсон прожил всего несколько недель. Он отказался от пищи и вскоре умер от тоски.