ОДИНОЧЕСТВО - СУКА

ОДИНОЧЕСТВО – СУКА
         Холодный осенний ветер нагло ворвался под пальто, бесцеремонно проник в душу…
Иван поежился, тяжело вздохнул… Что за наваждение? Блажь! Каждый вечер ноги сами несли к ее дому.
Он понимал — шансов нет, надежды на взаимность тоже нет… Да и, чего греха таить, быть не может! Ведь он ей в подмётки не годится: и ростом не вышел, и лицом…
Иван основательно продрог: битый час, укрывшись в тени многолетнего ясеня,  безнадёжно вглядывался в ее окно, надеясь  издали мельком увидеть хотя бы ее тень.
«Как же она хороша!», — похоже, он окончательно потерял голову…  А как  трепетало, рвалось из груди сердце,  когда он слышал стук её каблучков!  

* * *
   Не зря  говорят: «Не родись красивой…» Кто бы мог подумать, самая видная девчонка из 10-А осталась старой девой... Все подруги,  далеко не идеалы совершенства, а некоторые попросту  дурнушки, очень скоро повыскакивали замуж. А она…
Густые ресницы,  длинные вьющиеся волосы, изящная фигурка и прекрасная, чистая наивность заставляли замирать не одно мужское сердце. Но Мария, наряду со столь редким и милым недостатком, как доверчивость, отличалась гордым и неприступным нравом. Не в пример смазливым девицам Бог одарил ее живым разумом, чистой, благородной душой и потребностью нести добро людям.
Ей не прощали ее привлекательность, красоту. С подозрением относились к ее добродушию. Марии часто доводилось страдать от людской зависти, клеветы, но, несмотря ни на что,  ее темные, как сама ночь, глаза  продолжали светиться любовью и нежностью. Ей пророчили прекрасное будущее популярной фотомодели или киноактрисы.  Она же после школы отважилась на медицинское училище и стала работать обыкновенной  медсестрой в горбольнице. Увы, такова проза жизни.
Девушка не теряла надежды, терпеливо ждала свое счастье.
И вот, наконец, свершилось! Мария впервые в жизни полюбила… Полюбила горячо и безнадежно, ибо избранник ее сердца, увы, был женат. А началось все так неожиданно.
Зимним  вечером на скользкой трассе, не справившись с авто, он влетел в кювет и угодил в больницу в состоянии, близком к неутешительному. Мария с тревогой наблюдала за сложной операцией и затем  ни на миг не отходила от его постели, пока больному не стало легче. Состояние было тяжелым, и он долго находился в травматологии. Жена его навещала крайне редко, что его не слишком огорчало, ведь он был окружен вниманием Марии. С удовольствием принимая ее заботу, уплетал за обе щеки приготовленные ею домашние яства. И, пока в этом была необходимость, был безмерно ласков и нежен с ней.  
Но вот один из больничных дней превратился в день выписки. Её любимый суетливо собирал вещи. Во дворе больницы его ждала далеко не молодая блондинка на шикарной машине. На тревожный, полный ожидания взгляд Марии он ответил достаточно резко:
— Что смотришь? Не ешь меня глазами! Я, разумеется, тебе признателен, но интрижка подошла к концу.  Ну, на что ты могла рассчитывать? И вообще, что ты собой представляешь? Всего лишь мед-се-стра, я же — птица высокого полета.  Пойми, мы с тобой из разных миров, а наша связь — это всего лишь маленькое забавное приключение. Так что, адью!
Мария задохнулась от его резких слов.
Он исчез как-то сразу и навсегда, оставив в душе лишь горечь разочарования.  Женщине, которая готова была всем пожертвовать ради любимого, он предпочёл ту, которая привыкла только брать…
А спустя семь месяцев  Машенька родила сынишку, как две капли воды похожего на отца.
Подолгу просиживала у  колыбельки сына и, глядя на маленького ангелочка, копошившегося в кроватке, мечтала о том, как он вырастет, станет ее защитой, опорой, и была счастлива — теперь она не одна. Мать всем сердцем желала, чтобы ее ребенок  вырос мужественным, добрым, одним словом —  настоящим человеком.
На многочисленные ухаживания вьющихся вокруг неё кавалеров отвечала равнодушием. Некогда ей было думать о личной жизни: ей надо вкалывать медсестрой на полторы ставки, чтобы  малыш её был не хуже других и ни в чем не нуждался.
Шли злые годы. К материнской радости сын рос крепким и смышлёным, прекрасно учился. После школы, особо не напрягаясь, поступил в институт.
— Господи, — молилась мать, — человек приходит на этот свет, чтобы быть счастливым. Коль мне ты не дал ощутить, что такое семейное счастье, пошли же моему сыну хорошую жену, уютный дом, добро и благополучие. Пусть он будет вдвойне счастлив и удачлив в жизни!
Вероятно, Господь её услышал по-своему: сын стал все чаще пропадать по вечерам, а иногда и вовсе возвращался под утро. На все расспросы матери отвечал молчанием. Мария, предчувствуя скорые перемены в жизни,  грезила внуками и заранее вязала чепчики, пинетки, костюмчики.  Втайне от сына в магазине для новорожденных покупала пеленки, распашонки, погремушки. Но испокон веков существует поверье: нельзя заранее, до рождения малыша, приобретать детские вещи, и этим, вероятно, не следовало пренебрегать…
Её красавец-сын удивил всех, женившись на богатой, успешной женщине на пятнадцать лет старше себя.  У его избранницы уже были дети, потому в её планы не входило рождение еще одного ребенка.

— Я умоляю тебя, сынок, — уговаривала сына вконец отчаявшаяся мать, — сколько прекрасных девушек на свете, оглянись, опомнись…
Сын упорно молчал.
—Ну, поговори со мной! — настаивала мать. — Я ведь тебе дурного не посоветую…
—О каких советах ты лепечешь? —он грубо оборвал её на полуслове и зловеще сощурился.
Мать вздрогнула от его резкой реплики. Голос сына показался ей похожим на голос его отца, который возник так давно и уже успел забыться в её материнском счастье.
— Ты вообще что собой представляешь? Ничего в жизни не добилась! Мать-одиночка! Медсестра-неудачница! В одном платье третий год ходишь, — он презрительно хмыкнул,  — влачишь жалкое существование и еще смеешь мне что-то советовать!
Мария остолбенела. Чувства потерялись. В голове издалека пронеслось: «…мы из разных миров».
Сын не слышал ее. В выборе спутницы жизни он руководствовался несколько иными критериями, где на первом месте стоял определенный статус и благосостояние.  Собрав вещи, он переехал в огромную квартиру супруги, а матери ничего не оставалось, как только наблюдать за развитием дальнейших событий в судьбе сына.
Ждать пришлось недолго. В основе этого недоразумения, именуемого браком, был исключительно меркантильный интерес. Вскоре «молодые» расстались, сославшись на несоответствие характеров. К великой материнской радости сын возвратился домой.
Поздними вечерами, когда он засыпал, мать перебирала когда-то купленные детские вещицы и пыталась изгнать из сердца тревогу. И тогда её глаза вновь светились надеждой. Её утомленная от переживаний душа понемногу возрождалась.
Сын же заметно изменился. За несколько лет он определенно  привык к роскоши, а вернувшись в убогую комнатушку матери, он не скрывал раздражения. Чем больше мать окружала его любовью, тем злее и нетерпимее он становился.
— Отстань, исчезни, достала, — эти слова беспощадно били мать.  От горечи и беспомощности сердце Марии сжималось так, что трудно было дышать. Она  молча страдала, глотала таблетки и всё прощала сыну. Его грубость оправдывала неудачами в личной жизни, хотя понимала, что бездушие её кровинки, скорее всего, кроется в дурной отцовской  наследственности.
Спустя несколько лет ее сын вновь обзавелся семьей. Его спутницей жизни на этот раз стала дама старше его на девять лет, мать двоих детей.
Мария заметно осунулась, состарилась. Все надежды на лучшую партию для любимого чада рухнули окончательно.
Её жизнь текла однообразно. Она существовала на свою скудную пенсию, еле сводя концы с концами. Всё глубже становились её морщины. И только молитва была для неё утешением.  Сын же успешно шагал по карьерной лестнице. «Весь в отца», — с горечью  констатировала она.
Иногда одиночество захлестывало, и Мария отправлялась в дом невестки, где с первых минут появления с нетерпением  ждали её ухода.
…В тот осенний вечер тихо плакал дождь, и ей было особенно тяжело. На протяжении месяца сын ни разу не вспомнил о ней, а недуги сыпались одна за другой. Мария как никогда нуждалась в его участии.  Её скудные деньжата были истрачены на лекарства. Из-за непредвиденных затрат она не только не могла оплатить счета за квартиру, но и стала постепенно отвыкать от нормальной пищи, а в последние дни голова её кружилась от голода.
Наконец, она решилась: возьмёт в долг небольшую сумму  у сына. С такими мыслями она побрела к его дому. Долго, бесконечно долго ей не открывали дверь. Затем с возгласом: «кого там принесло!»  дверь, наконец, распахнули. Семья заканчивала ужин. От запаха вкусной пищи у неё перехватило дыхание. Мария молча смотрела на стол, ломившийся от всевозможных яств, о которых она могла разве что мечтать, затем  перевела взгляд на сытую и довольную физиономию сына.
— Ты что-то хотела? — равнодушно спросил он и, не дождавшись ответа, скрылся в комнате.
«Да! — хотелось крикнуть ей. —Хотела! Я так устала от горя, болезней, от одиночества, наконец!»  
Но она промолчала. Потоптавшись у двери, Мария так и не дождалась приглашения войти.
Она неторопливо плелась по безлюдной мокрой улице. Кроны деревьев упирались в небо, заслоняя свет. Она чувствовала, как бездонная тьма обрушивается на неё и всё теснее вбирает в свои объятия. Холодный дождь заботливо смывал горькие слезы с её рано состарившегося лица, впрочем, как и все её мысли, надежды, память... Нестерпимо ныло сердце. Осеннее ненастье было свидетелем её трагедии. Ей захотелось исчезнуть, раствориться в дожде, или уснуть навсегда.
                                                         ***
                                           
    Иван, не обращая внимания на противный холодный дождь, бродил по городу. С любопытством осматривал знакомые места, словно заново знакомясь с узенькими улочками, где прошло его детство и безбашенная юность. Только подумать —  столько лет  прошло, как он покинул свой любимый городок. И вот, спустя тридцать лет он снова здесь. Все события прошлого проносятся в памяти.
От себя не убежишь… Машенька моя, где ты теперь?  Кем ты  стала, и счастлива ли твоя жизнь? Иван горько вздохнул...  Вот её старый дом. Всё тот же  роскошный, раскидистый ясень. Рядом — скамейка и её окно на втором этаже. Почему-то не светится… С какой надеждой смотрел он в это окно, где господствовал её дивный мир. Писал для неё сонеты и стансы…
Он, вечно краснеющий, простой паренек с оттопыренными ушами, мог всего лишь мечтать об этой писаной красавице.  Разве посмотрит она на него?!  Влюблённый глупец, он часами простаивал у ее подъезда в надежде хоть издали увидать её силуэт, а она в упор не замечала его.   Открыто поведать о своих чувствах он не смог  —  струсил! Эх, Маша-Машенька, столько минуло весен! Как ты, где ты?
Иван так и не женился. Не смог забыть своего «гения чистой красоты». Уехал в голубую даль, на крайний Север. Заработал немалые деньги, но счастья они ему не принесли… И вот он снова у ее подъезда. Возможно, сама судьба привела его сюда, и он не мог ей противиться…
Иван собрался было уходить, но увидел в торце дома мелькнувшую тень — какая-то старушка, медленно, еле передвигая ноги, пыталась обойти лужу.
—Вам помочь?
Женщина вздрогнула, остановилась. Иван протянул руку, шагнул навстречу сгорбившейся тени и остолбенел…
Он из сотни тысяч глаз узнал бы ее огромные карие, с поволокой глаза.
— Машенька?!
Иван бросился к ней, прижал  к сердцу.  
...Спустя неделю всезнающие соседки, бабушки-старушки,  с нескрываемым любопытством наблюдали, как в подъехавшее такси садилась шикарная дама с высокой прической  в светло-сером модном платье и с изящной женской сумочкой. Лицо ее светилось.
Никто из жителей дома не узнал в прекрасной незнакомке вчерашнюю, измученную жизнью, Марию.
Она на миг оглянулась, окинула взглядом маленький, уютный, до боли родной, дворик. Вот балкон на втором этаже их старого дома,  застекленный ее отцом, скамейка, и рядом красавец — величественный ясень.
Отец посадил это деревцо, когда ей исполнилось пять лет. Вспомнились его слова: «Дочь, этот ясень — твоё дерево. Когда-то не станет меня, а ясень — долгожитель, он с тобой будет всегда».  И ясень был рядом — всю её жизнь. Гнули его ветры, корёжили зимние стужи, нещадно палило солнце, но он рос могучий, сильный, шумный. Осторожно веточкой стучал в окно — будил ее по утрам и  тихим  нежным шелестом листвы убаюкивал на ночь. Он был свидетелем всех её радостных и скорбных минут…
Мария смахнула слезу и поспешила к машине. Она ехала навстречу своему, пусть несколько запоздалому, но счастью!
О ее исчезновении ходили разные слухи. И, к всеобщему удивлению, во дворе вдруг рухнул мощный ясень. Упал бедняга, срубленный одиночеством.