Загадка Замка Золотых.

Загадка Замка Золотых

История первая
Яна


Никогда не разговаривайте с неизвестными.
«Мастер и Маргарита» М. А. Булгаков


За окном бушевала непогода. Полувековые тополя гнулись в разные стороны от порывов сильного ветра, разбившись по парам танцуя мятежный вальс. Тучи угольного цвета нависли над почти безлюдным городом, заливая улицы студёным косым дождём. Сухой и размякший от жаркого летнего солнца асфальт в считанные секунды примерил несколько десятков масок из грязных луж, закрывая тем самым свои недостатки. Белые, тротуарные бордюры омылись, обнажив угловатые зубы, а старые автомобили не желавшие сгнить, окончательно покидали дорожное пространство в поисках навесов. Но захиревшие от продолжительного зноя цветы в лице детского населения Октябрьского проспекта стали расцветать, с радостными криками протягивая свои лепестки к посеревшему небу.
Наблюдая эти мгновения детского счастья сквозь запотевшее окно местного кафе Яна, покручивая на белой скатерти чашку мятного чая, была вовлечена в ностальгические воспоминания времени, к сожалению уже давно минувшего. Именно детство, то далёкое детство было признаком её гордости, и только его она искренне ценила как ни что другое, любя всем сердцем как никого и никогда. Возможно потому, эта молодая особа с ярко-зелёными глазами и милой улыбкой отдалённо чем-то напоминающей по цвету и форме осенний лист, и выбрала тернистую стезю педагога. И дело тут вовсе не в трепетном отношении к детям, хотя куда же без него, говорила Яна, а в отсутствии желания расстаться с тем балмашным, озорным и безрассудным детством, что так холила девичью душу, не желая её отпускать.
Часы пробили 15:30, пора было возвращаться домой после очередного и к счастью последнего на этот год удачно закрытого экзамена. Утренняя лень таки заставила Яну нарочно забыть в прихожей зонт, так что теперь, выйдя на крыльцо, ей оставалось лишь ожидать прекращения такой интенсивности июньского ливня. Съемная квартира девушки находилась совсем не далеко от кафе, метрах в трёхсот, но Яна пожалев дорогой макияж, решила подождать, распахнув тем самым ворота перед роковой случайностью.
- Вот это ливень. – Произнёс молодой человек. Яна повернула голову, но отвечать не стала. Рядом предстал парень лет двадцати с прилизанной прической, в белом костюме с повешенным пиджаком на правой руке.
- Сколько здесь живу, не помню такого вздорного настроения матушки-природы. А вы? – Обратился он к почти не шевелившейся Яне.
- Весна была сухой. – глядя перед собой ответила она.
- Детишкам вроде нравится. – продолжал незнакомец завязывать беседу,- редко зрелище. Обычно дети, в наше время по домам у компьютеров сидят. Редкое, но прекрасное. А вы, тоже местная? Извините, конечно, за вопрос в последнее время у нас просто такой наплыв туристов из-за этой находки.
- Местная, местная. – выдохнула девушка будто устав отвечать на дурацкие вопросы.
- А живёте вы далеко? – не унимался молодой человек.
«Нахал»- подумала Яна бросив многозначительный взгляд на парня.
- Вообще-то далековато – соврала она, - а что?
- Нет, нет. Вы не подумайте ничего дурного. Просто, я вижу, вы сегодня без зонта, да и макияж у вас не из дешёвых, а у меня… - он достал из-под пиджака чёрный зонт, преподнеся его как букет. – Чего мокнуть попусту? Давайте я вас провожу? – Яна несколько поколебавшись, обвела взглядом всё ещё людный проспект и решила:
- Ну, проведите, раз уж так.
- А куда идти? – просиял молодой человек.
- До Фонтанной. А там и мой дом. – натягивая куртку объявила Яна.
- Так ведь это же совсем не далеко.
- Ну, да, - девушка покраснела.
- Кстати я Виктор! – Несколько возбуждённо вскрикнул парень.
- Яна. – робко ответила она.
- Пойдём.
Дорога и впрямь оказалось короткой, тем более с вечно подгоняющим провожатым дождём. Познакомиться ближе, будучи в пути было практически невыполнимой задачей, из-за огромной кучи преград которые паре приходилось преодолевать. Но Виктору всё же удалось вступить в глубокую лужу (скорее всего, по собственной инициативе), своими чёрными налакированными туфлями и рассмешить девушку завоевав тем самым первый бонус доверия. Пара забежала в подъезд, хохоча и отряхиваясь.
- Ты как? – с улыбкой спросила Яна, - туфли не испортил?
- Ой, не спрашивай. Всё хорошо. Да уж, до тебя действительно добираться далеко. Я себя Индианой Джонсом почувствовал. Зачем вообще нужны зонты, если всё равно вымокнешь до нитки?
- Ну, ничего. За то голова сухая.
-Точно. – засмеялся парень. – Таких колючих и жирных дождей даже в Англии не водится.
- А ты бывал в Англии? – с интересом в глазах спросила Яна.
- Да. Вернулся недавно. Учёба, - развёл парень руки в стороны, - пять лет на чужбине.
- О, круто. Я давно мечтала там побывать. Лондон, Биг-Бен, все дела.
- Ага, и вечные осадки.
- Ха-ха-ха, ну да. Где живу я, ты уже знаешь, а где обитаешь ты? – спросила Яна пытаясь привести в порядок растрепавшиеся светлые локоны.
- В семейной усадьбе, на Пушкинской. – отряхивая зонт ответил Виктор.
- Пушкинская? – Не поняла Яна, - это… - подняла она вверх глаза.
- Ну, ты должна знать. Её, ещё сиротским районом в народе называют.
- А-а-а, это там, где охраны больше чем жильцов и ворота золотые? – с иронизировала Яна.
- Ну, ты перегнула, золотые… Не золотые, позолоченные.
- Ах, прости. Это многое меняет. А в Англии на кого учился, если не секрет?
- Политолог я. – утвердительно сказал Виктор.
- В президенты метишь? – усмехнулась девушка.
- Да, нет. На самом деле, таких амбиций у меня никогда и не было. Мать настояла, чтоб я в Англию улетел. А мне всё таки ближе искусство: живопись, архитектура, знаешь… Поэтому я и согласился уехать. А ты? Постой я отгадаю. Эм… педагогический?
- Да. – вздёрнула брови Яна, - неужели я настолько похожа на училку?
- Нет, ну что ты, - засмеялся Виктор, - просто у тебя взгляд не оценивающий а осуждающий. Будто я уже что-то натворил. Такой только у преподов бывает. Ой, Яночка извини, телефон. Алло, да. Возле Октябрьского. Срочно? Опять? А насколько опасно? Хорошо, скоро буду.
- Всё хорошо? – спросила обеспокоенная Яна.
- Да, не переживай, всё отлично. Слушай, Ян, мне срочно нужно бежать. Давай, если ты не против, встретимся в эти выходные в том же кофе? Посидим, поболтаем?
- На эти выходные? – Яна сделала вид, что мысленно перелистывает ежедневник пустых выходных, - хорошо, - наконец-то выдала она, - давай в субботу в 18:00 возле «Радуги».
- Договорились. До субботы.
Виктор сел в подъехавший белый Лексус, и скрылся в тумане косого дождя.

* * *

В прихожей полуподвального помещения раздался шум. Было слышно, как что-то тяжелое, раз за разом ударяется о промёрзшие бледно-синие стены. Грохот не прекращался несколько минут. После чего послышалось:
- Завтра утром, у меня! С рапортом! Понял?!
В ярко освещаемое помещение, чем-то напоминающие лабораторию влетел человек.
- Люсьена, здравствуй. – сказал он, - спешить нам уже некуда, так что давай со всеми подробностями вводи меня в курс.
- Здравствуйте, Максим Сергеевич. Оперативно вы. Мне самой, подвезли не многим полутора часов назад.
- Нужно очень точно чувствовать грань применения жестокости, - отрешённо произнёс Максим Сергеевич, - это ведь и отличает нас от животных.
- Ну и кто, товарищ капитан, на этот раз вам под горячую руку подвернулся? – спросила смуглоликая женщина, лет тридцати расставив руки в боки. Капитан Слейтов, достаточно худой человек, с небритой щетиной, в солнцезащитных очках, спортивном костюме и с рюкзаком наперевес, замялся:
- Люсьена, перестань. Я фигурально. Не смотри ты на меня так. Если бы эта патрульная обезьяна, соображала на несколько секунд быстрее, то может и удалось бы избежать вот этого. – показал он на операционный стол, где лежало накрытое, человеческое тело.
- Это как же? – не поняла патологоанатом.
- А вот так! – крикнул капитан. – досрочное обнаружение… - следователь замер и еле слышно произнёс, - никогда не разговаривайте с неизвестными.
- Что?
- Ой! Ой, ой. – Максим присел на рядом стоящий стул, ухватившись за голову. – Ну и эхо у тебя в морге. Дай мне что-нибудь от головы.
- Да куда ж досрочнее? Тёплую ведь привезли. – протянула Люсьена ему стакан воды и таблетку.
- То-то и оно.
- Макс, ты бы прекращал бы со своим рукоприкладством в отношении сотрудников, сколько на тебя жалоб приходило? Я тут, и то знаю. Будешь так продолжать, не видать тебе майора как собственных ушей…
- Люсь, мне эта карьера…- качал оправдываться Слейтов.
- … Если бы не твоя личная статистика по раскрываемости, - продолжала Люсьена, не замечая его изворотов. – Давно бы тебя турнули. И не спорь! – Крикнула она, когда капитан попытался ей что-то возразить.
- Люся, не кричи, я тебя умоляю. – Взмолился Макс.
- И ещё. Через мерное употребление алкоголя, очень пагубно влияет на кору головного мозга, а так же…
- Я тоже по телеку рекламу видел. Не нуди. Я понял, понял. Давай по делу, что у нас? – подошёл он к телу.
- Я думаю, ты ошибся, Максим. – сказала Люсьена не спеша открывая труп.
- То есть? На счёт чего?
- Когда сказал, что спешить нам не куда. Мне кажется, что это не последняя
жертва, и боюсь что не первая.
* * *


Мозг отвергал реальность. Остаточное помутнение после наркотиков убеждало, что это всего лишь жуткий, кошмарный сон. Но боль. Боль была настолько сильной, реальной и настойчивой, что её просто невозможно списать на сновидение. Дико пекущие раны, по всему истерзанному телу, так или иначе, заставляли приходить в себя. Длинные белокурые волосы, отдалённо напоминавшие накрученные локоны были слипшимися от подсохшей крови. Малейший шорох заполонял чугунную голову, и все члены оставались неподвижны. Тьма уходила на нет. Девушка открыла глаза. Раздался глухой щелчок и огромный зал в готическом стиле с нависшей и запыленной, похожей на осеннюю тучу, люстрой и высокими потолками, вмиг стал, освещён тусклым светом электрических свечей. Девушка осмотрелась. Она сидела во главе длинного, массивного стола уставленного различными яствами. Сама же была пригвождена к тому, что можно было бы назвать самодельным троном. Зал был поистине велик, но почти пуст. Кроме самого стола, двадцати стульев и огромного камина в форме собачьей головы по правой стороне, более ничего и не было. Резкое, точечное жжение округлых ран окончательно привели её сознание в активную фазу; слёзы начали наполнять высохшие глаза, и по всему помещению эхом покатились еле слышные всхлипывания пленницы.
- Пожалуйста. – произнесла она.
На другом конце, пропахшего сыростью помещения, двери распахнулись и быстрым темпом, парами и врозь залу стали наполнять мужчины и женщины, разных возрастов в вечерних платьях красного цвета и чёрных фраках. Заняв места за праздничным столом и осушив бокалы после первого тоста произнесённого самым пожилым из них на каком-то заграничном наречии, зал был наполнен гулом светской беседы и звоном трапезных приборов. Девушка застыла в оцепенении. Может быть, ей всё это снится?
- Извините, - аккуратно обратилась она к рядом сидящему мужчине, - извините, - повторила она. Ответной реакции не последовало. «Сон? Да. Тогда почему мне так больно?» Собрав оставшиеся силы, пленница крикнула что было мочи:
- Помогите! Что здесь происходит?! Вызовите полицию! У кого-нибудь тут есть телефон?! – В одну секунду гости замолчали и после недолгой паузы, с таким же шумом и резвым темпом стали покидать свои места, через мгновение, оставив несчастную в полном одиночестве.
- Стойте! – кричала она им в след, - подождите, пожалуйста! Помогите. Куда вы все уходите? Стойте! – И её глаза вновь начали печь от хлынувших слёз бессилия.
- Ты была наказана, - раздался звонкий женский голос где-то позади, - и доставлена в замок древнего рода, не из-за того, что осмелилась нарушить священный, чистый ужин Восемнадцати Идущий. И даже не из-за того ты сейчас прикована цепью к трону осквернённой грешницы, что позволила себе столь отвратительного высказывания в сторону наших обычаев.
- Что? – не поняла девушка, оглядываясь по сторонам в поиске обладательницы этого самого голоса. – Что? Я наказана? Кто вы?
- Пусть и стоило тебя проучить, - продолжал голос передвигаться всё ближе,- но сегодня великий праздник, потому я великодушно терплю сии выходки. – Женщина слегка за сорок в плотном белом одеянии, смахивающим на льняную парусину, коротком чёрном парике и желтоватой кожей спустилась на стул стоящий против пленницы.
- И вовсе не потому, - продолжала хозяйка, - на твоё тело наложены Чистые Печати, что смеешь ты заговорить без позволения. Дело в другом.
- Кто вы такая и что вам от меня нужно? – взмолилась девушка и тотчас же вскрикнула от боли, получив пощёчину.
- Не смей, говорить! Не приближай за зря свою кончину. – Женщина вскочила после нанесённого удара в порыве гнева, но не много погодя, закурив, села на место. – Ты была наказана, по всем законам братства. Так что удивление в твоих глазах совсем тут не уместно. Мир погряз в разврате, моя дорогая. В загрязнении собственной крови. А кровь человека – священна. Вот уже целый век Братство Идущих, очищает эту землю от осквернителей человеческой расы. И ещё никому не удавалось избежать справедливого суда. Грехи твои, дитя, бесспорно тяжелы. Но мы поможем тебе высвободить твою почерневшую душу. – Женщина смолкла, будто ожидая гневных откликов своей рабыни. Девушка не понимала ни слова из той пафосной тирады, что несла хозяйка. Лишь непрерывное напоминание в виде острой боли подсказывали ей слова:
- Вы, что больная?! - на смену отступившему страху пленницы пришёл гнев. Женщина улыбнулась. – Да кто вы такая? Что вам от меня нужно? Я ничего плохого не сделала! Отпустите меня немедленно. Что за шутки, где я? – Вновь удар, на этот раз гораздо сильнее. Кровь стала просачиваться сквозь зубы, - пожалуйста, - ещё удар.
- Я же тебя предупреждала. Этот дом не должен слышать ни единого звука из уст грешницы. Замолчи. – Наступила пауза. Резко повернувшись, женщина подошла к камину. – Это, - она подняла вверх нечто похожее на раскалённую кочергу, конец которой был закруглён, представляя собой непонятный символ. – та самая, последняя печать очищения. Последняя из восемнадцати, что будет красоваться на твоём теле.
- Нет, пожалуйста, - всхлипывала девушка.
- Именем великого Магистрата, - женщина подошла к свое жертве занеся над собой клеймо, - и пресвятой инквизицианской блудницы…
- Не надо! Нет! – Не боясь новых побоев, кричала пленница.
- … С вечным талисманом в наших алых сердца, - продолжала хозяйка не замечая мольбы, - простите её, омойте слезами и примите её душу!
Печать была поставлена на опухшей от ударов правой щеке. Стены глубокого зала задрожали от истошных воплей девушки, спёртый воздух стали поедать запахи жженого мяса и вскоре крики прекратились. Арочные двери вновь были распахнуты.
- Идущие, входите. – Крикнула женщина, властным тоном уводя взгляд от истерзанного ей же тела. Восемнадцать человек, прежде сидевших за этим столом, в полном молчании заполнили зал в карнавальных масках, а так же костюмах Евы и Адама.
- Я ухожу! – объявила женщина в белом, - Вы же, после, не забудьте отнять у неё голову.

* * *

- Да, Макс, ты абсолютно прав. Голову отняли при полном сознании девушки, уж как они смогли привести её в чувства не знаю, после таких-то пыток. Наркотиков в крови я не обнаружила. Крепкая была девочка.
- Яна. – Сказал капитан.
- Что, прости?
- Яна, так её звали.
- Да, конечно. И, Яна, раз уж я заговорила о пытках, перед тем как скончаться была подвергнута…
- Не надо, Люсьена. Всё что мне будет нужно, прочту в отчёте.
- Мне очень жаль, Максим, - начала Люсьена прервав короткую паузу, - но в этом расследовании я ничем не смогу тебе помочь. Над телом очень хорошо поработали, скорее всего, высокие профи, уничтожая мельчайшие нити. Нет, по крайней мере, пока ни единой зацепки, которую я могла б тебе предоставить. Кроме этих восемнадцати ожогов – ничего. Одно могу сказать точно, это не маньяк – одиночка. Вероятнее всего…
- Секта. – закончил капитан. – вот и у меня пока ничего нет. Восемнадцать печатей, - Макс, снова сел и закурил – восемнадцать.
- Тебе это что-то напоминает? – будто невзначай спросила Люсьена, накрывая тело.
- Ровным счётом ничего. – тихо произнёс Максим, - ничего.… Да, и ещё, - вскочил он вдруг, - опознание будет проводиться только по правой кисти жертвы. Там тату какое-то уникальное, - ответил он на немой вопрос патологоанатома. – Не говори родным, про голову. Ну что её ещё не нашли, про ожоги и пытки тоже. А лучше, знаешь, вообще молчи, и нашатырь приготовь.
Маским Сергеевич замолчал, бросив взгляд на один из ожогов, смахивающий на римские цифры и томно произнёс:
- Никогда не разговаривайте с неизвестными.
- Товарищ капитан, товарищ капитан! – Раздался эхом голос по всему моргу.
- Что сержант?
- Родные потерпевшей. Они приехали.
Затушив бычок, Максим вышел навстречу чужому горю.


СА